Слово о вечном мучении в четвертую неделю поста

Если будет когда-нибудь конец вечному мучению, то и вечная жизнь, без сомнения, должна иметь конец. А если не позволяем себе помыслить сего о жизни, то какое основание – полагать конец вечному мучению, когда при том и другом одинаково находится приложение: вечный (свт. Василий Великий , 9, 291).

* * *

Приидет страшный оный день, когда не престанешь плакать и взывать в огне от претерпеваемых мучений, и никто не даст тебе ответа, никто не сжалится над твоею душою (прп. Ефрем Сирин , 32, 222).

* * *

Отшедшим туда невозможно уже избавиться от мучений. Заключенному за грехи нет возможности освободиться от неразрешимых уз (прп. Ефрем Сирин , 32, 235).

* * *

Там огонь неугасимый, там червь неумирающий, и темное дно адово, и бессмертный вопль, и плач, и скрежет зубов. Нет конца сим страданиям. Нет освобождения по смерти. Никакой вымысл, никакое искусство не избавят от страшных мучений. Теперь можно избежать сего, если послушаем гласа Господа и Бога нашего, Который, по преизбытку Своего человеколюбия, Сам проповедал, Сам научал сынов человеческих совершенству во всяком слове и во всяком деле, чтобы мы, сделавшись Ему послушными, избавились от мучений и сподобились благ. Итак, необходимо с великим смиренномудрием сохранять словеса Господни, потому что соблюдение заповедей Господних есть совершенство, и соделавшиеся ревнителями заповедей Божиих твердо восходили к совершенству, в правоте сердца ожидая Господа и ежедневно представляя себе славное Его пришествие и сидение на Престоле славы Его, когда отлучит Он праведных от грешных и каждому воздаст по делам его (прп. Ефрем Сирин , 32, 235).

* * *

Здесь благодетельно смиряться и плакать, а там, отшедшим отсюда, бесполезны будут слезы; будем горько вздыхать и скрежетать зубами, и не будет милующего нас (прп. Ефрем Сирин , 32, 264).

* * *

Когда грешник будет изгнан от лица Божия, тогда вопля и плача его не вынесут основания вселенной (прп. Ефрем Сирии, 32, 412).

* * *

Горе тому, кто ввержен будет в геенну, потому что мучение его продолжается век и веки веков (прп. Ефрем Сирин , 33, 113).

* * *

Огненное море приводит меня в смущение и ужас, и трепещу по причине злых дел, какие совершены мною. Да послужит для меня мостом чрез оное Крест Твой, Сын Бога Живаго, да отступит со стыдом геенна пред Телом Твоим и Кровью Твоею, и да буду спасен щедротами Твоими (прп. Ефрем Сирин , 33, 205).

* * *

Злые возведут очи свои к добрым, и усугубится горесть их при воззрении на великую славу совершенных, какую приобрели они себе в наследие кратковременной) борьбою, тогда как злые, гонясь за ничтожным, стали наследниками мучения (прп. Ефрем Сирин , 33, 241).

* * *

Не одинаковы роды геенских мучений. Одних ввергают в преисподнюю, других отводят во тьму. Иные остаются вне врат, другие осуждаются собственною своею совестью, одни ввергаются в узы, другие горят в пламени. У одних связаны руки, другие скованы по ногам, одних пожирает червь, другие гибнут в глубине бездны, иных не приемлет Отец, других не исповедует Сын (прп. Ефрем Сирин , 33, 388).

* * *

Для жившего безгрешно нет ни тьмы, ни червя, ни геенны, ни огня, ни чего-либо иного страшного по именованию и на самом деле... (свт. Григорий Нисский , 18, 287).

* * *

Мучительная жизнь грешников не имеет никакого сравнения с тем, что огорчает чувство в здешней жизни... Ибо, слыша слово огонь, научен ты представлять мысленно иное нечто от огня здешнего, потому что огню тому предается, чего нет в здешнем. Ибо тот огнь не угасает... И опять слышишь ты о черве; не обращайся мысленно по одноименности к червю земному. Ибо присовокупление, что червь не умирает, подает мысль разуметь другое какое-то естество сверх известного нам. Итак... делом целомудренных будет взирать не на настоящее, но на то, что будет после, а в течение сей краткой и временной жизни полагать основание неизреченного блаженства, и... сделать для себя чуждым испытание зол, как ныне, в сей жизни, так после сего в вечном воздаянии (свт. Григорий Нисский , 21, 109–110).

* * *

Будем скрежетать зубами от страданий и нестерпимых мучений, но никто не поможет нам. Будем крепко стенать, когда пламень все сильнее станет охватывать нас, но не увидим никого, кроме мучимых вместе с нами и великой пустыни (свт. Иоанн Златоуст , 44, 14).

* * *

Как же душа может быть достаточною для такого множества мучений и оставаться в наказаниях бесконечные веки?.. Как часто многие выдерживают продолжительную и тяжелую болезнь. Если они и скончались, то не потому, чтобы душа исчезла, но потому, что тело истощилось, так что если бы оно не изнурилось, то душа не перестала бы мучиться. Когда же душа получит нетленное и неразрушимое тело, тогда ничто не воспрепятствует мучению продлиться в бесконечность (свт. Иоанн Златоуст . 44, 14).

* * *

Немало и то будет печалить тогда души наказуемых, когда они представят, что между тем, как в эти краткие дни <жизни> можно было исправить все, они, по своей беспечности, предали себя на вечные муки (свт. Иоанн Златоуст , 44, 15).

* * *

Лишение благ причинит такую печаль, такую скорбь и муку, что, если бы и никакое наказание не ожидало здешних грешников, оно само по себе хуже геенских мук будет терзать и возмущать наши души (свт. Иоанн Златоуст , 44, 15).

* * *

Если Христос более уже не умрет, то кто разрушит эту смерть? Никто. Следовательно, необходимо вечно терпеть наказание и мучиться, так как не будет уже и чувственной смерти, как здесь, которая дала бы покой телу и разлучила его с душою... (свт. Иоанн Златоуст , 52, 611).

* * *

Посмотри здесь на воинов, служащих своим начальникам, как они влекут виновных, как вяжут, как бичуют, как прокалывают бока, как для умножения мук подносят факелы, как отсекают члены тела. По все это игрушка и смех в сравнении с будущими мучениями (свт. Иоанн Златоуст , 53, 560–561).

* * *

Лишение небесной славы составляет гораздо более тяжкое наказание, чем геенна (свт. Иоанн Златоуст , 55, 699).

* * *

Многие из неразумнейших одно считают для себя желательным – избавиться от геенны. Я же считаю наказанием гораздо более тягостным, чем геенна, не находиться в славе Христа... (свт. Иоанн Златоуст , 55, 701).

* * *

Если же не сделает она <душа> этого, т. е. не послужит Богу и не исполнит заповедей Его, хотя не в большой мере, то конечно и в день Суда окажется она нездравою от страстей, и будет за то ввержена в огнь геенский, который поглотит ее в своей пещи неугасимой (прп. Симеон Новый Богослов , 76, 125).

* * *

Огненные озера суть сладострастные души, в коих, как в зловонных болотах, смрад страстей питает неусыпающего червя невоздержания, неудержимую похоть плоти, – питает также змий, жаб и пьявиц злых похотей, скверных и пагубных помыслов и бесов. Такое состояние отзде <отсюда> приемлет задаток тамошнего мучения (прп. Григорий Синаит , 93, 187).

* * *

Идите от Мене , проклятии, во огнь вечный, уготованный диаволу и аггелом его (). Ибо, как находящиеся по правую сторону будут иметь жизнь и будут иметь «с избытком»: жизнь – в том, что они – с Богом, и «с избытком» – в том, что они пребывают сынами и наследниками Его Царства; так и, напротив, стоящие по левую сторону тем, что удалились от Бога, потеряв истинную жизнь, потерпят и вящшее зло, которое выражается в том, что они будут счислены вместе с бесами и преданы мучащему огню. Какой же должен быть ужасный оный огонь, который и души, находящихся в телах тех, и бестелесных духов мучит, и в тоже время сохраняет бессмертными, и от которого наш земной огонь растает, согласно написанному: разгоревшиеся стихии растают ()! Какое нестерпимое прибавление к страданию: никогда не ждать освобождения, ибо тот огонь неугасим! Что же означает и оное насильственное влечение? – ибо оный огонь, как видится, подобен реке, все далее и далее уносящей от Бога, посему Христос не сказал: «уйдите», но «идите» (т. е. непрестанно удаляйтесь) от Мене проклятии, потому что и по причине; бедных вы весьма проклятые... Идите, говорит им, в огонь, уготованный не вам, но диаволу и ангелам его (ср.: ), ибо не в этом была Моя первоначальная воля, не для этого Я сотворил вас, не для вас создал этот огонь; сей неугасимый огонь зажжен для неизменных в состоянии зла бесов, к которым и вас причислила, подобная им, нераскаянная ваша воля (свт. Григорий Палама , 26, 53).

* * *

Похотями же плотскими и страстями дух умертвивший здесь, там, увы! имеет быть осужден вместе с художником и виновником всякого зла, и предан нестерпимому и непрестающему мучению: что есть вторая, не имеющая преемства, смерть (свт. Григорий Палама , 93, 258).

* * *

Один пресвитер, муж чудный и много времени проведший в подвиге, рассказывал следующее: «Была у меня сестра, девица молодая летами, но приобретшая старческий разум. Она проводила все время в посте и воздержании. Однажды сидела она около меня и вдруг упала навзничь и пролежала безгласна и бездыханна целый день и ночь. На следующий день в тот же час, как бы от сна встав, была она в страхе и ужасе. Я спрашивал ее, что с нею было, но она просила подождать, пока пройдет ужас... В слезах провела она много дней, и сама не хотела говорить, и других не хотела слушать, не говорила даже с самыми близкими, часто же имена некоторых вспоминала со слезами и, стеная, оплакивала их.

Наконец, она уступила моим просьбам и начала говорить: «В оный час, когда я сидела около тебя, два неких мужа, седые волосами, сановитые по виду, одетые в белую одежду, пришедши и взявши меня за правую руку, приказали следовать за ними. Один же из них, держащий в руке жезл, простер его к небу и отверз его, приготовляя нам доступ внутрь его. Потом, взявши меня, приводят в некое место, где стояло великое множество Ангелов, двери же и храмины были выше всякого слова. Когда же я вошла внутрь, вижу престол возвышенный и многих стоящих там, красотою и величием превосходящих тех, кои стояли вне. На престоле сидел Некто, Своим светом всех освещающий, Которому все поклонились. Меня тоже привели к Нему на поклонение, и я услышала, что Он повелел показать мне все для вразумления живущих на земле. Пришедши в некое место, вижу великое множество творений красоты несказанной, облеченных в различные одежды, блистающие золотом и драгоценными камнями, и храмины разнообразные, и живущих в них мужей и жен великое множество в чести и славе. Показывая их, говорили мне: «Это суть епископы, это клирики, это миряне, из них одни в своем служении просияли, другие целомудренно и праведно пожили».

Там я увидела пресвитера своего селения и клириков, которых знаем. Увидела множество дев и вдов, жен, в браке честно поживших; из них многие были знакомы, иные из нашего местечка, другие же из разных мест... одни упражнялись в подвижничестве, другие пожившие честно в своем состоянии, некоторые во вдовстве провели большую часть жизни и сокрушаемы были скорбями и многими бедствиями. Есть из них некоторые в девстве и во вдовстве сначала павшие, и за покаяние и многие слезы опять восстановленные в прежний чин. Взявши меня оттуда, отвели в некоторые места, страшные по виду и ужасные для зрения, исполненные всякого плача и рыданий».

Намереваясь же начать рассказ о сем, в такой пришла она страх, что слезами омочилась вся одежда ее, прерывался ее голос, язык же ее невольно запинался, двигался, не издавая звука. Но, принуждаемая мною, так начала она говорить: «Видела я места столь страшные и ужасные, что ни зрением, ни слухом нельзя понять; о них предстоящие мне говорили, что они приготовлены для всех нечестивых и беззаконных и для тех, которые в мире назывались христианами, но много зла делали. Там видела я печь разжженную и издающую страшное некое клокотание. Я ужаснулась и спросила, для кого приготовлено сие. Мне ответили: «Для вчиненных в клир, из сребролюбия же и беспечности Божию оскорбивших и в постыдной жизни проживших без покаяния...» Я же, трепеща, возгласила: «Ужели для находящихся в клире и девстве приготовлены такие бедствия?» Один же из бывших вдали отвечал: «Бедствия, девица, назначены им соответствующие нечестию их против Бога и неправде их против ближнего. Ибо ни тех, кои страдают там, не презирает Бог, ни тех, кои делают неугодное Ему, не оставляет без наказания. Всем за доброе и злое воздает по достоинству Бог Всемогущий». Еще отошедши, остановились мы на месте, полном глубокой тьмы. Все там было наполнено вопля и смущения, жалобного голоса, скрежета зубов и страшного стенания. Там увидела я разных дев и вдов, которые не поступали сообразно своим обетам, вину и наслаждениям прилежали, на псалмопение и молитвы, и посты не обращали никакого внимания, несмотря на то, что своими обещаниями вступили в завет с Христом.

О некоторых же из них говорили, что они человеконенавистно, хотя и правильно, пересказывали о намерениях других, что послужило для некоторых из них к развращению, и сделались они виновными в их погибели. Я же, видя их стенания и плач, не меньше их была объята страхом. Посмотревши внимательно, вижу двух самых любезных мне девиц, объятых огнем и муками... видевши их и восстенавши, по имени позвала я одну из них. Они же взглянули, и лица их покрылись стыдом по причине наказания, которому подверглись, и еще более мучились стыдом и поникли вниз. Я же со слезами спрашивала их, что сделано ими тайного, что утаилось от многих, кто знал их на земле, и в какие впали они худые дела, за которые получили наказание?.. Они же сказали: «Девство погубили мы растлением, на убийства же по причине зачатия решались, воздержание и пост в виду других исполняли, втайне же делали противоположное, ибо славы только человеческой желали, а на угрожающие мучения не обращали внимания. Но вот все сделанное там тайно обличили здешние бедствия, за славолюбие соответственный принимаем стыд... Но если есть у тебя какая сила и дерзновение ради твоей доброй жизни, помоги нам, испроси хотя немного помилования у мучащих нас». Я же отвечала: «Где же многие увещания и советы вам брата моего? Где мольбы, где великое его попечение, где постоянные молитвы? Ужели всего этого недостаточно для того, чтобы не быть вам здесь?..» Они же, устыдившись, молчали, но затем стали говорить: «Не время теперь обличения и укорения, но утешения и помощи... помоги нам...» Я же, припавши, со слезами молила мучителей облегчить их мучения. Они со страшным взором без успеха отослали меня, говоря: «Справедливо для них, какие посеяли там деяния, за такие пожать плоды; какие там презрели блага, тех здесь не получить, а какими пренебрегали муками, те испытать... Ступай, девица, возвещай там о здешнем – добром и злом, хотя бы многим показалась ты говорящею пустое». Девицы те, узнавши, что бесполезно было мое моление, плача и скрежеща зубами, сказали: «Все терпим мы сообразно со сделанному нами... но, оставивши нас, иди опять в мир... расскажи обо всем этом жившей с нами, ибо и она с нами делала подобное, смеясь над здешним... Возвести ей о наших мучениях, убеди покаяться...» (98, 428–435).

* * *

В Сергиевом Посаде жили два друга: Николай Иванович Шабунин, заведовавший лаврской аптекой, и некто Сергей Сергеевич Бочкин. Николай был старше Сергея, иногда позволял себе допускать фантазерство по вопросам веры, а Сергей в своих убеждениях был строго православен. Иногда их разговоры касались темы вечных мучений. При этом всякий рал Николай фантазировал, как и многие, говоря, что вечных мучений не бывает. «Не может быть, – утверждал он, чтобы осудил Свое создание на вечные мучения». А Сергей, на основании слов Господа в Святом Евангелии: идут сии в муку вечную (), считал истиной существование вечной муки. Шабунин обычно упорствовал, и спор друзей кончался тем, что они оставляли этот вопрос до смерти кого-нибудь из них. Кто первый умрет, договорились они, тот должен, если на то будет воля Божия, обязательно явиться из загробной жизни оставшемуся в живых и сказать, есть ли вечное мучение. Николай говорил шутя: «Ну, Сережа, придется мне являться к тебе из загробного мира с ответом о вечных мучениях. Я старше и несомненно умру прежде тебя». Сергей отвечал: «Бог знает, кто из нас умрет первым, может случиться, что я, молодой, умру прежде тебя».

Слово Божие решительно и определенно говорит, что мучения грешных будут вечны и нескончаемы. Сам Спаситель засвидетельствовал, что после всемирного Суда Он скажет грешникам: Идите от Меня, проклятые в огонь вечный... и пойдут эти в муку вечную (Мф. 25, 41,46).

Апостол Иуда в своем Послании изображает вечность мучения следующими чертами: Содом и Гоморра и окрестные города, подобно им блу-додействовшие и ходившие за иною плотию, подвергшись казни огня вечного, поставлены в пример (Иуд. 1,7). Апостол Павел ясно учит, что грешники "подвергнутся наказанию, вечной погибели, от лица Господа и от славы могущества Его, когда Он при-идет прославиться во святых своих и явится дивным в день оный во всех веровавших (2 Фес. 1, 9- 10). В Откровении также находим выражения, которые удостоверяют нас в этой истине: И дым мучения их будет восходить во веки веков, и не будут иметь покоя ни днем, ни ночью (Откр. 14, 11), и что дьявол и помощники его, с которыми вместе пойдут и грешники в геенну, мучены будут день и ночь во веки веков (Откр. 20, 10).

В Св. Писании мучения грешников изображаются вечными и нескончаемыми. Эту нескончае-мость мучений предсказал еще пророк Исайя: червь их не умрет, и огонь их не угаснет (Ис. 66, 24); св. Иоанн Предтеча тоже засвидетельствовал: Соберет пшеницу Свою в житницу, а солому сожжет огнем неугасимым (Мф. 3, 12).

Наконец, Сам Спаситель изображает нескончае-мость мучений в следующей сильной речи: Если со-блазняет тебя рука твоя, отсеки ее: лучше тебе увечному войти в жизнь, нежели с двумя руками идти в геенну, в огонь неугасимый, где червь их не умирает и огонь не угасает. И если нога твоя соблазняет тебя, отсеки ее: лучше тебе войти в жизнь хромому, нежели с двумя ногами быть ввержену в геенну, в огонь неугасимый, где червь их не умирает и огонь не угасает. И если глаз твой соблазняет тебя, вырви его: лучше тебе с одним глазом войти в Царствие Божие, нежели с двумя глазами быть ввержену в геенну огненную, где червь их не умирает и огонь не угасает (Мк. 9, 43-48).

Согласно со Св. Писанием Свв. Отцы и Учители Церкви исповедовали и проповедовали, что мучения адские будут вечны.

Святой Поликарп так рассуждает о вечности мук: "Ты грозишь мне огнем горящим временно, и вскоре угасающим; потому что не знаешь об огне будущего суда и вечного мучения, который уготован нечестивым".

Святитель Кирилл Иерусалимский: "Если кто грешен, получит вечное тело, осужденное на мучение за грехи, чтобы вечно гореть в огне и не разрушаться".

Святитель Василий Великий так говорит о вечности мук: Господь то решительно говорит, что пойдут сии в муку вечную (Мф. 25, 46), то отсылает иных в огонь вечный, уготованный дьяволу и ангелам его (Мф. 25, 41), а в другом месте называет геенну огненную, и присовокупляет: где червь их не умирает и огонь неугасает (Мк. 9, 44, 46, 48); и еще в древности о некоторых предрек через пророка Исайю, что червь их не умрет, и огонь их не угаснет (Ис. 66, 24); потому если при таком числе подобных свидетельств, находящихся во многих местах Священного Писания, многие еще, как бы забыв о всех подобных изречениях и определениях Господних, думают, что будет конец мучению, чтобы свободнее отважиться на грех - то сие, конечно, есть одна из козней дьявольских. Ибо если будет когда-нибудь конец вечному мучению, то и вечная жизнь, без сомнения, должна иметь конец. А если не смеем думать сего о жизни, то какое основание полагать конец вечному мучению? И мучению, и жизни равно придается одно слово: вечный".

Святитель Иоанн Златоуст рассуждает об этом же предмете таким образом: "Пусть будет так, что ты проживешь и много лет и не испытаешь никакой перемены; что же это в сравнении с бесконечными веками и с тяжкими и несносными оными муками? Здесь и счастье и несчастье имеет конец, и притом самый скорый - но там то и другое продолжается в бесконечные веки и своим качеством столько различно от здешних, что и сказать нельзя... Если кто скажет: как же души может хватить на такое множество мук, когда при том она будет терпеть наказание бесконечные веки? Такой человек пусть подумает о том, что бывает здесь, как часто доставало многих на продолжительную и тяжкую болезнь. Если они и скончались, то не потому, чтобы душа совершенно истощилась, но потому, что тело отказалось служить, так что если бы оно не уступило, то душа не перестала бы мучиться. Итак, когда душа получит нетленное тело, тогда ничто не воспрепятствует мучению длиться бесконечно... Посему не будем предполагать, что чрезмерность мучений может истощить нашу душу, ибо в то время и тело не испытает сего (истощения), но будет вместе с душой вечно мучиться, и другого конца не наступит".

Содрогается мысль человеческая, представляя вечность мучений. Невозможно представить что-либо более ужасающее и потрясающее душу. И действительно, трудно представить, чтобы Бог осудил на вечные мучения существа хотя грешные, но покаявшиеся во грехах, хотя не успевшие оправдать своего покаяния делами и деятельным обращением к добру, но "алчущие и жаждущие правды"; Сам Спаситель обещает утолить эту духовную алчбу и жажду (см. Мф. 5, 6).

Несомненно, что душам, отшедшим с верою и покаянием, хотя и не запечатлевшим свою веру добрыми делами, до времени всеобщего суда, есть возможность освободиться от уз ада, по молитвам Церкви, и особенно по силе бескровной Жертвы, приносимой за умерших. Св. апостол Иоанн Богослов говорит о дерзновении молитв верующих пред Богом: Знаем, что Он слушает нас во всем, чего бы мы ни просили (1 Ин. 5, 15). Посему он внушает каждому верующему молиться о согрешениях брата своего с надеждой, что молитва его будет услышана Богом. О прощении одного только греха не заповедует апостол молиться: Если кто увидит брата своего согрешающего грехом не к смерти, то пусть молиться, и Бог даст ему жизнь, то есть согрешающему грехом не к смерти. Есть грех к смерти: не о том говорю, чтобы он молился (1 Ин. 5, 16).

Сам Господь свидетельствует о том, что все согрешения сынов человеческих могут получить отпущение или прощение. Истинно говорю вам: будут прощены сынам человеческим все грехи и хуления, какими бы ни хулили (Мк. 3, 28). За один только грех никогда не будет прощения - за хулу на Духа Святого: Но кто будет хулить Духа Святого, тому не будет прощения во веки, но подлежит он вечному осуждению (Мк. 3, 29; Мф. 12, 32).

Хула на Духа Святого есть упорное противление очевидной истине Божией, совершенное неверие и нераскаянность, упорное отвержение благодати, соединенное с отвращением от всего, что свято и богоугодно (Евр. 10, 26, 29); или, говоря иначе, грех против Духа Святого есть ожесточение во зле, злоба нераскаянная, окончательно потерявшая возможность принять благодать.

Вопрос : "я недавно наткнулся на сайт, где описывается ужасные мучения грешников после смерти. Меня это очень напугало, вдруг я или кто то из моих близких будут всю вечность мучиться так, что любой рак покажется цветочками. Зачем Богу эти страдания, это что месть? Они все равно умрут, что с них взять?"

Среди ложных учений о Боге и пути спасения доктрина о вечных мучениях, пожалуй, самая мерзкая. Она не просто тотально искажает характер Творца, но и способна уничтожать наши с вами мозги. Любой хороший врач, работающий с психикой людей, скажет вам, что попытки человека примирить в своей голове противоположные идеи, всегда будут заканчиваться поражением человека, а именно какой-либо формой депрессии. Так вот доктрина, о которой мы говорим, - это основная причина многих духовных проблем современного христианства.

Давайте посмотрим фактам в лицо. Библия, и особенно новозаветные книги, ясно утверждает, что Бог бесконечно сильно любит нас с вами, любит так сильно, что Сам во Христе прошел страшное, только бы нам с вами не понадобилось этого проходить. Иоанн пишет: «Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы» (). Апостолы один за другим утверждают, что Божья любовь выше, глубже и сильнее всего, что мы с вами можем себе представить. И вот на фоне этого ясного свидетельства пышным цветом цветет доктрина о том, что Этот Бог станет не просто садистски мучить всех грешников (Свое творение!), но будет делать это бесконечно и безостановочно!

Помнится, на заре моих первых попыток понять Библию, это противоречие настолько сильно мучило меня, что если бы ни Бог, сдерживавший мой импульсивный характер, мой мозг, наверное, просто взорвался бы от перегрузок. Я так же помню, что именно с этого противоречия началось мое осознанное исследование Библии, потому что однажды настал такой момент, когда пришлось выбирать: либо напрячься и выяснить, какова правда, либо навсегда отойти от Библии.

Вообще, доктрина о вечных мучениях мучает христианство с самого начала ее появления. Она родилась изнутри Римо-католической церкви, нацеленной на управление всем цивилизованным миром. Доктрина стала одним из самых мощных орудий в достижении этой цели. И неудивительно, потому что очень просто управлять людьми, которые чего-то боятся. Страх перед наказанием, да еще вечно-вечно-вечно длящимся, – это движущая сила любого земного господства. Поизучайте историю Римо-католической церкви, и вы увидите, как удивительно легко удавалось ей смещать и поставлять земных царей просто благодаря наличию страшного сочетания слов: «в аду будешь вечно гореть». И еще посмотрите, как быстро и уверенно она зарабатывала деньги для своего процветания, продавая индульгенции, отпевания, венчания, крещения... без которых человек, "конечно же", был обречен вечно гореть-гореть-гореть.

Кстати, давайте не будем путать все вышесказанное ()

Современное христианство протестантского направления предпочитает обходить вопрос "вечных мучений" стороной или отбрыкиваться от вопрошающих сентенциями типа: «Бог же знает, что делает» или «не тебе судить действия Бога», - при этом не понимая, что ничто так не марает прекрасный образ нашего Творца и Спасителя, как эта ядовитая доктрина. Ну давайте по-честному: какой человек в нормальном уме и трезвой памяти захочет любить Бога, который готов вечно жечь и мучить тех, кто не захочет ЕГО любить? А ведь именно любящие Бога будут спасены! ( : )

Однако дела становятся еще хуже, когда христианские учителя не просто отбрыкиваются от подобных вопросов, но начинают выдергивать из Библии фразы и стихи, которые вроде как подтверждают и детализируют эту садистскую картину. И знаете, я искренне благодарю Господа за тех людей, которые, хотя зачастую очень резко резко, через бунт против Христа и Библии, но все же продолжают утверждать, что доктрина о вечных мучениях – это нонсенс.

Как мне кажется, на сайте «Твоя Библия» уже собралось достаточно добротных ответов относительно вечных мучений, поэтому я всем сердцем советую вам почитать страницы . Если же говорить в общих чертах, то картина получается очень простая: Вседержитель является Источником жизни всего и вся. Любое творение, пожелавшее отсоединиться от Бога, автоматически выбирает смерть. Есть только жизнь и смерть. Третьего не дано.

По Своей великой любви к обманутому человечеству Бог долготерпит нас, стараясь спасти от смерти каждого, однако если люди все же продолжают выбирать отворачиваться от Бога и Его правил жизни, то Бог однажды почтит их выбор на все сто процентов и даст им смерть – полное исчезновение с лица пространства и времени.

Сделать такой шаг для Бога мучительно трудно, потому что Он создавал нашу землю и давал каждому из нас жизнь не ради того, чтобы однажды уничтожить все это, а ради самой жизни. Поэтому Он все еще медлит со Своим приходом, пытаясь спасти для Вечной Жизни тех, кто еще может быть спасен. Когда же Он придет, чтобы установить здесь Свое Царствие, все люди, отказавшиеся жить по Его правилам добра, любви, справедливости, милости, истины получат навечную смерть. Их мучение как раз в том, что они ее получат, понимаете? а не в том, что все это будет длиться бесконечно. Вот только представьте себе: в истории человечества будет один такой момент, когда всем, отказавшимся от Жизни, будет предоставлена возможность взглянуть на то, от чего они, собственно, отказались, и понять, что Бог был прав. Вот этот момент будет для них самым настоящим адским мучением. Что может быть ужаснее видеть жизнь и точно знать, что она не твоя? Но это мучение будет длиться недолго, потому что милостивый Бог тут же прекратит его навсегда. Даже здесь Его любовь поступит милостиво по отношению к тем, кто выбрал оставаться со грехом.

С любовью в Том, Кто очень любит вас,

Читайте еще по теме "Бог есть любовь!":

Еcли бы мы были воспитаны c мыслью, чтo жизнь предназначена для страданий и жертв, тo, конечнo, искали бы смерти, чтoбы избежать этoй «юдоли слез»
Claude Vorilhon

Идея бесконечной жизни кaжется невероятной нелепостью. Жизнь в этoм мире бывaeт неприятной, трудной, одинокой, невыносимой. Рaзве нyжнo, чтoбы этo продолжалось вечно?

Бесконечная жизнь — Жизнь вечная и Вечный покой

Чтo означает слово «жизнь»? В повседневности жизнью являетcя тo, чтo происходит вокруг нac. Жизнь — нaши повседневные задачи. Люди иногда используют выражение «получить жизнь», «заново родиться». Джон Леннон сказал: «Жизнь этo тo, чтo происходит сc вами, пoка вы заняты заработками и строите планы».

Жизнь включает в сeбя всe практические вещи повседневных забот. Нo жизнь ли этo?

Тo, чтo делает жизнь приятной, называется любовью. Этo тaкой опыт: любить других и быть любимым. Тo, чтo делает жизнь неблагодарной — полное ощущение пустоты. Опустошённость — тeбя нe любят и нeт способности любить.

Реальная жизнь состоит в любви — oна начинается c любящей заботы матери к свoему новорождённому ребёнку. В сокровенной глубине, жизнь — этo вcё o любви. Вcё, чтo нaм нyжно, этo любовь, потомy чтo жизнь — этo любовь. Или, пeрeфразируя слова Эмануэля Сведенборга, «Ты тo, чтo ты любишь».

Вернёмся к идее повседневной бесконечной жизни, тoгда мы увидим, чтo существует необходимость и желание рaсти, совершенствоваться в нeкотором роде. Мы мoгли бы расти в нашей карьере, улучшить дом в которoм живём, создать большую семью, узнавать и постигать нeчто новое.

Нe удивительно, чeм глубже реальная жизнь, тeм больше необходимо прилагать усилий, пoтому чтo этo вcё любовь и o любви. Нaша способность выражать cвою любовь к другим, нaша способность принимать открыто любовь проявляется в необходимости развития, ухода oт эгоцентричного состояния.

Давайте посмотрим на концепцию «бесконечной жизни»

Период повседневной жизни определяется временем дня, продолжительностью времени, которoe мы имeeм в распоряжении для решения конкретных задач, и тeм, кaк мнoго мы успеваем сделать. Мы измеряем время oчень тщательно часами и минутами: жалуемся, ecли автобусы или поезда нe следуют пo расписанию. Чacто говорим: «У мeня нeт нa этo времени». Делая акцент нa времени, мы c большим трудом мoжем примириться c понятиями «вечность» / «бесконечность».

«Чтoбы бесконечная жизнь нe стала обязанностью, oна должна быть тoлько для тeх, ктo желает eё: пoтому чтo, ecли мы в депрессии и недовольны нaшей жизнью, идея жить вечно становится невыносимым источником страдания.»
Claude Vorilhon

Нaша первая реакция нa термин «вечный» относится к нескончаемому времени. ‘Вечная жизнь’ вызывает в воображении картинку жизни послe смерти — невыносимой монотонности, неизменной вo веки веков! Чтoбы уйти oт понятия, зависящего oт времени, нужнo войти в контакт c собственным опытом «безвременья» жизни.

Тaкой опыт отражается в случаях, когдa нaм надоело чтo-либo, кoгда нeт реального интереса и мы прoсто смотрим нa часы в ожидании времени, чтoбы вырваться нa свободу — кoгда время оказывает нaм сопротивление! Дни, кaжется, идут медленно, пoскольку вы ждёте свoeго праздника. Вы считаете дни дo отпуска, нo, кaжется, время нe спешит!

Подумайте o тeх случаях, кoгда вы поглощены делами, кoгда вы увлечены или проводите время c любимым человеком. Нaше чувство в эти моменты обострено и время нe имеет значения. Зaметьте, нaше чувство времени зависит oт чувств, кoторые мы испытываем. В счастливом и довольном состоянии бесконечная жизнь нe кажется устрашающей. Нo в печальном и недовольном состоянии нaше время тянется oчень медленно.

Жизнь, которaя продолжается после смерти, нe испытывает время, скорee, происходит изменение состояния / бытия. ‘Вечный’ нe означает бесконечное развитие времени — этo, скорee, бесконечное развитие состояния.

Красота этогo видения бесконечной жизни включает в сeбя непрерывный рост любви, кaк действие, для удовлетворения наших потребностей. Этa вечная жизнь отражает бесконечно возрастающую любовь.

Мы нe жертвы старения, болезни и смерти. Oни являютcя лишь частью пейзажа, восприимчивого к любой форме изменения, человека. Oт младенчества дo конца жизни, и в вечности — состояние человека постоянно меняется.

Эмануэль Сведенборг

О вечности мучений

(Письма к разным лицам)

Часть I

Вас занял вопрос о вечности мучений. Доброе дело! Но стали вы об этом рассуждать и набрались недоумений, не умея решить которые, начали колебаться и в самой вере в этот догмат. Вам думается, что коль скоро есть недоумения против какого-либо догмата веры, то ему и верить нечего, потому что иначе вера будет не разумною, а слепою, - будет не вера, а суеверие. По этой причине у вас в голове собрался большой шум. Не желая в чем-либо погрешить против веры, вы ищете вразумления. С удовольствием готов исполнить ваше желание, - и как у вас путаница произошла оттого, что, боясь обличения в слепой вере, вы взялись за рассуждение, которое и завело вас в накрывший вас туман; то сначала и скажу вам слово-другое о вере слепой и не слепой, и о том, в какой степени надо доверять своему уму в предметах веры.

Слепой вере противоположна вера видящая. Какая же это? - Вера видящая есть та, которая ясно видит, во что верует и почему верует. Ясное видение, во что верует, обнимает все содержание веры, - что Бог есть един по существу и троичен в лицах, что Он весь мир сотворил словом Своим и о нем промышляет, и в целом и в частностях, что мы сотворены для лучшей жизни, но пали в прародителях, и се - томимся в изгнании, что беду сию мы сами на себя навели, но высвободиться из нее сами не имели возможности, почему воплотился Сын Божий и избавил нас от всего, чему подверглись мы вследствие падения, Своими страданиями, смертию, воскресением, вознесением на небеса и седением одесную Бога Отца, - это для того, чтоб каждый из нас делался причастным благ спасения, совершенного Господом, Дух Святый сошел на апостолов и чрез них Церковь Святую основал на земле, в коей Церкви и пребывает, всех верующих чрез святые Таинства возрождая к новой жизни, укрепляя на всякое добро, очищая от всякого зла и освящая, и чрез все это к вечной жизни приготовляя и Царства Небесного наследниками соделывая, - и что все верными сынами и дщерями Церкви Божией до конца себя сохраняющие несомненно Царство Божие наследуют, а неверными ей оказывающиеся в ад попадут на вечные мучения. Все это ясно видит и ведает определенно видящая вера.

Видит она ясно и определенно и основание, почему так верует. Но оснований этих у нее не много, а одно, - потому что верует, что Сам Бог повелел так, а не иначе веровать, - основание самое разумное, разумнее и тверже которого ничего нет. Ибо что Бог сказал, то уже все конечно есть совершеннейшая истина, против которой неуместны и возражения. В полном смысле настоящая вера и есть та, когда кто верует потому только, что Бог так повелел, и когда для того, чтоб уверовать ничего больше не ищет, как узнать, как Бог повелел, и как только узнает, что Бог повелел так и так веровать, так и успокаивается на том полным успокоением, не допускающим никаких колебаний.

Се - детская вера, беспрекословно верящая Богу - Отцу своему! Ее-то и требовал Господь, когда сказал: «если не будете как дети, не внидете в Царство Небесное» (Мф. 18, 3). Из сего можете вы сами заключить, что кто иным каким-либо образом верует, о том нельзя не усомниться, войдет ли он в Царство Небесное.

Такая детская вера не есть слепая, а видящая, и видящая все чистыми глазами, ничем не запорошенными. Она только в умовые исследования не пускается, а как узнает, что Бог так сказал, так и успокаивается. Это у нее самая верная, самая прочная и самая разумная основа на все верования. Слепая вера есть та, которая не знает, во что должно веровать, или если знает, то не полно, кое-как; равно не знает и того, почему должно веровать, и не заботится узнать ни того, ни другого. Такова большею частию вера простого нашего народа, но не исключительно; ибо и между лицами высшего и образованного круга очень много таких, если не наибольшая часть. И в простом народе не редкость сильная детская вера видящая, за которой куда гнать нашей ученой вере?!

У нас вошло в обычай слепой вере противополагать разумную, а под разумною верою разуметь веру ученую, которая не довольствуется одним тем основанием, "что так Бог повелел и верую", - но ко всему примешивает и соображения своего ума, и когда начнет говорить о предметах веры, то говорит о них так, как бы это было постижение ума его, стыдясь даже помянуть, что так Бог повелел, видя в этом унижение уму своему. У иных это доходит до того, что они и совсем верить не хотят ничему такому, что не сумеют подвести под начала своего разума и согласовать с суммою добытых ими понятий и с установившимися в голове воззрениями на сущее.

На это скажу: никакого нет греха доискиваться некоторых умовых соображений в уяснение и полнейшее уразумение предметов веры. Это делали нередко и святые отцы. Но надо заметить, что к существу веры это ничего не прибавляет, и есть совсем побочное или придаточное дело. Будь это или не будь, вера, верующая Богу, как сказано, нисколько от того не теряет. Кто набрал себе таких соображений, не имеет у Бога преимущества пред тем, кто не имеет их, а искренно и ясно верует во все веруемое по тому одному, что Бог так повелел. Это замечание надо крепко держать в уме, чтоб не породилось лукавое в сердце предпочтение своих соображений тому единственно прочному основанию: Бог так повелел, и верую. Ибо в таком случае человек выходит из детскости и сам себя подвергает опасности, в коей находятся не имеющие детской веры: "аще не будете яко дети, не внидете в Царство Небесное". Как ни мудр будет ум, все ему окончательно надо стоять на том, что - Бог так повелел, и верую. Но само собою уже разумеется, что по мере того, как дается предпочтение своим соображениям, вера слабеет и теряет свое значение, а где своим только соображениям верят, там и совсем веры нет, а есть умствования о предметах веры.

Когда строятся в уме умовые соображения о предметах веры, тогда наиболее приходят и недоумения, колеблющие веру. Правда, что они подкрадываются и в душу, детски верующую. Но тут им обычно никакого хода не дают, сразу прогоняя их, в той уверенности, что это наверное какой-либо кривотолк. Но так же надобно поступать и тем, которые не довольствуются и не умеют довольствоваться простою верою. Недоумения против веры то же суть в области веры, что дурные помыслы и позывы, противные добронравию и заповедям в сфере жизни. Последние как мы встречаем? Отталкиваем - и конец. То же следует делать и с первыми. Пришли недоумения, отгони их мечом веры, и конец. И это будет самое разумное действование. Когда ясно ведомо, как Бог повелел веровать, разумно ли против того допускать возражения, а не только строить? Когда Бог говорит, тварь должна слушать и слушаться.

Это первый акт - отбить недоумение, оставаясь на стороне веры без колебаний. Когда это сделано, и покой веры возвращен сердцу, тогда можно против недоумений искать разъяснений, кто хочет. И это не мудрено. Их всегда можно найти в восстановлении точного учения о предмете веры, подвергшемся нападкам недоумений. Все недоумения исходят оттого, что какой-нибудь предмет веры затемняется, и ясное представление его не созерцается. Коль скоро этот недостаток будет восполнен, тотчас недоумение рассеется само собою.

Грешат против сего много те, которые, лишь только родилось какое недоумение, тотчас переходят на сторону его, и вражески готовы выступить против веры, мечтая в то же время, что они начинают действовать неким возвышенным образом, - не то, что иные невежды, слепцы, и проч. - Хорошо ли делает тот, кто, лишь только пришло дурное желание, тотчас переходит на сторону его и исполняет его? - Конечно, дурно. Дурно делает и тот, кто, как только родилось недоумение, тотчас вместе с ним начинает вооружаться против веры. Когда недоумение касается такого предмета, о котором известно Божие определение, то такого рода действование есть богоборство. Законный образ действования должен быть такой: пришли недоумения - не допускай их до сердца и не возмущай ими покоя веры; оттолкни их, стоя с сердцем на стороне веры, а потом ищи разъяснения. Придет разъяснение - добре; не придет - беда не велика. Покой веры цел, - не слепой, а той, которая видит и знает, как повелел Бог. Повелевает неложный Бог, а недоумения кует нам умишко, - задорный, но слепой.

Этими пояснениями теперь ограничусь. Рассеяние ваших недоумений отлагаю до следующего раза.

Часть II

Начну с Божиею помощию восставлять поколебленную веру вашу в вечность мучений и успокаивать душу вашу.

Недоумение ваше таково: как можно, чтоб будущие мучения были вечны?! Никак нельзя. Это благости Божией противно.

Прежде всего спросите у своей детской веры, - знает ли она, что Бог именно так определил? - И если не знает, просветите ее, указав ей прямые Божеские о сем определения. Господь ясными словами, не допускающими никакого перетолкования, говорит: "Идут сии в муку вечную". Это говорит Господь, нас ради человек и нашего ради спасения воплотившийся, пострадавший, умерший, воскресший, вознесшийся на небеса и седший одесную Отца, чтоб и там всегда ходатайствовать тоже о спасении всех и каждого. Если говорит так Тот, Кому столько стоило спасение наше, и Кто ничего так не желает, как чтобы все спаслись; верно, иначе сему быть нельзя. Кажется, такой вывод столь верен и непреложен, что и колебаний никаких допустить не может. А мы с вами что сделали? - Так увлеклись недоумением, что заподозрили и подлинность Писания, и верность толкования, говоря: или не так написано в подлиннике, или не так истолковано. Так понравилось нам наше недоумение, что мы готовы ради него все вверх дном повернуть. Но ведь мы имеем подлинные новозаветные Писания. Там стоит: "идут сии в муку вечную". Затем сколько ни есть переводов Нового Завета, - во всех стоит: "идут сии в муку вечную". И никаким переводчикам никакого перевода не представилось, и в голову не пришло как-нибудь иначе перевести эти страшные слова: "в муку вечную". Потому не может подлежать сомнению, что Господь именно так сказал. Истолковывать же тут нечего, - слова ясны без истолкования. Пытались дать слову "вечный" кривое толкование не верующие, а неверы, будто "вечный" означает здесь относительную вечность: долго-долго, но не без конца, - долго так, что эта длительность покажется вечностию, но все же и конец будет. Что такое толкование криво, обличает тут же стоящее другое слово: "в живот вечный". Живот вечный и кривотолки разумеют, как имеющий быть без конца. Так надо понимать и муку вечную. Оба изречения стоят в одинаковых условиях. Что разумеется об одном, нельзя того отрицать у другого. Если живот без конца, то и мука без конца.

Извольте теперь спросить свою детскую веру: видит ли она, что Сам Бог сказал, что муки вечны? Ну - как не видать?! А если видит, пусть так и верует от всей души, и всякое противное тому недоумение гонит прочь, не отдаваясь ему в плен без разбора.

Но дадим на время ход вашему недоумению и допросим его: "Ты какие права предъявить можешь на свое существование?" - "Недоумеваю, - говорит, - как согласить можно вечные муки с благостию Божиею, с беспредельным Божиим милосердием. Ведь страсть какие муки указываются! Огнь неугасающий, червь неусыпающий, тьма кромешная, скрежет зубов! Господи мой батюшка! - Как благоутробный Господь будет смотреть на такие истязания?! Господь нам заповедал прощать. Сам ли не простит? Он молился на Кресте за согрешивших против Него страшнейшим согрешением, - таким, больше которого нет уже и быть не может. Неужели нельзя Ему простить и в будущей жизни?"

Что же скажем мы такому недоумению?! Ты стоишь за благость и милосердие Божие.

Но речь твоя имела бы смысл, если бы вечность мук определили люди, - безжалостные и неумолимые ригористы. Тогда резонно было бы возразить им: ваше положение не может быть принято, потому что оно противно благости Божией. Но когда такое определение постановил Сам Господь, - всеблагий и всемилостивый, то уместно ли как бы в лицо говорить Ему: быть не может, это противно Твоей благости? - как будто бы Он говорил неизвестно что? Разве Он переставал быть благим, когда изрек сие? - Конечно, нет. А если не переставал быть благим, то нет сомнения, что такое определение совершенно согласно с Его благостию. Ибо Бог никогда ничего не делает и не говорит, что было бы противно Его свойствам. Для детской веры этого объяснения совершенно достаточно. И я на нем покоюсь более, нежели на каких-либо других разъяснениях, - что и вам советую.

Говорите: Господь на Кресте молился за распинателей, - можно ли, чтоб Он казнил кого-либо из грешников вечными муками?

Господь молился, и молитва Его тотчас же принесла плод. Разбойник покаялся и, уверовав в Господа, открыл себе вход в рай. Сотник исповедал Господа Сыном Божиим и, освятившись верою, имеется в числе святых. Верно, и все те, которые пошли с Голгофы, бия себя в перси, не лишились благой чести. Так и все, которые, нагрешив пред Богом, обращаются к Нему в слезах покаяния, всегда получают прощение, и пред ними дверь рая не заперта. Если бы все люди, грехам повинные, так поступали, все бы вошли в рай, и ад остался бы занятым одними духами злобы - ожесточенными и нераскаянными. Вы опираетесь на милосердном прощении. Но прощение не безусловно: покайся, и прощение получишь. А нераскаянного как простить?

Господь милосердый всех готов простить, только покайся и прибегни к Его милосердию. Если бы и бесы покаялись, и те были бы помилованы. Но как они закоснели в упорном противлении Богу, то нет им помилования. То же и в отношении к людям. Невозможно помилование тех, которые упорно противятся Богу. Что такие есть, это, думаю, вы знаете. Что многие из таких и на тот свет отходят богоборцами и богоненавистниками, и этого, полагаю, отрицать не станете. Что же их там ожидает? Уж видно что! Как они Бога знать не хотели, то и Бог скажет им: не вем вас, отойдите. - А когда такое решение от Бога изойдет, кто отменит его? - Вот и вечное отвержение - печать ада!

Остается строить надежду, нет ли покаяния за гробом? - О, когда бы возможно было это?! Какое бы облегчение нам грешным! Господь столько милосерд, что только покайся, хоть бы то и за гробом, непременно простит. Но то наше горе, что надежды-то такой не на чем основать. Закон жизни таков, что коль скоро кто положит здесь семя покаяния, хоть бы при последнем издыхании, то уже не погибнет. Семя сие возрастет и плод принесет - спасение вечное. А коль скоро кто здесь не положит семени покаяния и перейдет туда с духом нераскаянного упорства во грехах, то и там навеки останется с тем же духом, и плод от него вовеки будет пожинать по роду его, Божие вечное отвержение.

В притче о богатом и Лазаре Авраам отвечает богачу: «между нами и вами пропасть велика утвердися, яко да хотящий прейти отсюду к вам, не возмогут, ни иже оттуду к нам преходят» (Лк. 16, 26). Какое решительное разделение одних от других! Я беру здесь из притчи только одну эту черту, что коль скоро кто, перешедши в другую жизнь, попадет налево, то ему уже нет перехода направо. Но в притче сей проглядывает и та мысль, что на том свете, если бы и возможно было кому бросить свое грешное упорство, то не принесет уже ему пользы.

Так по закону правды: приял благая в жизни сей, а там терпи (Лк. 16, 25). Увы нам грешным! Поспешим поскорее покаяться здесь и получить разрешение, разрешающее навеки не для земли только, но и для неба.

Так видите в чем дело! Посему или пусть ваше сердоболие сделает всех грешников покаявшимися, или пусть согласится, что возможна часть людей, которые не получат прощения и будут осуждены по причине нераскаянного упорства.

Уж не питаете ли вы такого чаяния, - чтоб Бог державною властию Своею простил грешников и ввел их в рай. Прошу вас рассудить, пригоже ли это и гожи ли такие лица для рая? Грех ведь не есть что-либо внешнее, а внутреннее и внутрь проходящее.

Когда грешит кто, грех весь состав его извращает, оскверняет и омрачает. Если простить грешника внешним приговором, а внутри его все оставить как было, не вычистив, то он и после прощения такого останется весь скверен и мрачен. Таков будет и тот, кого бы Бог простил державною Своею властию, без внутреннего его очищения. Вообразите, что входит такой, - нечистый и мрачный, - в рай. Что это будет? Ефиоп среди убеленных. Пристало ли? - И у нас когда строятся общества такие, то в состав их входят обыкновенно однородные, - лица другого сорта и сами не захотят вступить в него, и если почему-либо захотели, не будут приняты. То же и рай, примет в себя только однородное, - чистое и пречистое, а все неподходящее под сию норму не может войти туда.

Положим даже, что какими-либо судьбами грешник втянут в рай, что он там будет делать?! Для него и рай в ад превратится. Вкусить сладостей райских у него нет органа, а чрез то, что там все противоположно его настроению, он будет тесним и гнетум, так что и места не будет находить. Введите вы в круг людей высшего тона человека простеца, - для него пребывание среди них будет настоящая пытка. То же должен испытывать и грешник, если неочищенным втянуть его в рай.

Скажете: ну, - так очистить его. Уж это опять не державною ли властию милосердого Бога! - Если бы возможно было так, то и здесь на земле давно уже не было бы ни одного грешника. Сказал бы Бог: да будут все святы. Но в том-то и дело, что очищение не может совершиться без участия произволения, которого если на земле недоставало, то тем паче недостанет на том свете. Да хоть бы и появилось оно, не к чему ему рук приложить. Начало очищению - Покаяние; а на том свете ему места нет; и если бы было, нет возможности завершену и запечатлену ему быть таинственным разрешением; ибо это возможно только здесь. После Покаяния очищение продолжается и до конца доводится подвигами самоумерщвления и благотворения, постами, милостынями, молитвами. Все это на том свете неприложимо. Нечего, стало быть, ожидать там и очищения.

Итак, хотите или не хотите, а должны согласиться, что неизбежно некоей части людей остаться за дверьми рая.

Полагаю, что слыша это: за дверьми рая, ваше сердоболие несколько успокаивается: пусть за дверьми рая, но эти пытки и истязания - огнь неугасающий, червь неусыпающий, скрежет зубов, тьма кромешная, - ужас как поражают. - Но что же тут?! - За дверьми рая - ад. А ад уж, как ни умягчайте слова сего, - есть место мучений. Юродивые девы остались прямо за дверьми Женихова чертога и будто никаким мукам не подверглись. Но надо судить не по сему внешнему, а по тому, что у них на душе, как они стали себя чувствовать после того как выслушали навеки отвергающий их глас Женихов. Степени - как в рае блаженства, так в аде мучений, конечно, будут, но на всякой степени как в рае святые блаженство будут пить полными устами, так в аде грешники муки претерпевать до последней меры терпения, - такой, что если еще немного прибавить, то все естество разлетится в прах, - а оно все же не будет разлетаться, а все мучиться и мучиться, и это без конца.

Выражения - червь неусыпающий, огнь неугасающий и прочее и означают только эту крайнюю меру мучений для всякого, а состоять они будут, может быть, и не в этом. Как о блаженстве праведных Апостол сказал, что уготовано для них то, что око не видало, ухо не слыхало и на сердце человеку не восходило: так о муках грешников надо сказать, что хотя несомненно, что они будут в крайней мере для каждого, и будут как душевные, так и телесные, но в чем именно они будут состоять, определительно сказать нельзя. В Слове Божием для обозначения сего берется то, что бывает самым мучительным на земле, равно как и для обозначения блаженства берется то, что на земле считается самым великим и радующим, но чтобы именно, как в том, так и в другом было это самое, сего сказать нельзя. Там будет все ново, - ново небо и нова земля, -новы и радости и муки.

Конечно, все сие страхом поражает. Но затем это и открыто, чтобы, поражая страхом, вразумлять и остепенять грешников. Он и не открыл бы об аде, но как не хочет смерти грешника вечной, то и открыл, что ожидает грешника, чтобы, зная это, грешник не давал себе воли, а если уж случится нагрешить, поскорее обращался опять к Господу и каялся. Я знал одного человека, который имел обычай говорить: какую премудрую вещь придумал Господь - смерть и ад! Не будь их, пустился бы во вся тяжкая. Говорят ему: да ты закрой глаза и не смотри на эти страсти, или изгони из сердца веру тому. Отвечает: и рад бы закрыть глаза, да не закроешь: все им видится смерть и ад. А что касается до прогнания веры, уж я все перепробовал, чтобы прогнать ее, и всякие под нее подкопы делал, нет, - все вяло и гнило, что ни придумаешь. Как истина смерти неотразима, так и истина вечного ада стоит несокрушимо. Нет уж, лучше крылышки-то подвязать и как-нибудь потише себя держать.

Вы сердобольствуете. А Господь разве не сердобольствует?! Окончательное Свое отвержение: "отойдите", думаете, Он так произнесет, ни с того, ни с сего?! Нет, это Он скажет уже по испытании всевозможных средств к побеждению упорства нераскаянных грешников. Сколькими заботами окружает Он всякого грешника, чтоб образумить его! И уже когда все испробует и ничем не одолеет его, говорит ему: ну - оставайся! - Это здесь, а на Суде скажет ему вместе с другими подобными ему: "Отойди!" Видим на Израиле. Бился-бился с ним Бог, наконец решил: "се оставляется вам дом ваш пуст". Так бывает и со всяким грешником отверженным. Отвержение его окончательное решается после того, как с ним уже ничего не поделаешь, - как уж он закоснеет в упорстве своем. Вы одно то решите: возможно ли осатаниться человеку? - Конечно, возможно. А если возможно, то куда его будет девать, как не поместить с бесами, коим уподобился? Вы все упираетесь на благость Божию, а о правде Божией забываете, - тогда как Господь "благ и праведен". Правда Божия вступает в силу, когда благость истощает уже все средства.

Спириты придумали заменить ад множеством рождений грешащего. Очень неудачно. Потому что кто остался неисправным в одно рождение, тот может продолжать его и во второе, и не только продолжать, но и углубить, или тем неизбежно углубить, что продолжить. Но что было во второе, то может быть и в третье рождение, и так далее, до осатанения. А для таких уж конечно неизбежен ад.

Иным думается, что без наказания и мук грешников, конечно, нельзя оставить, но эти муки не будут вечны: помучатся-помучатся отверженники, а потом и в рай. Страсть как хочется нам казаться милосерднее Самого Господа! Но и эта выдумка несостоятельна: ибо ад не есть место очищения, а место казни, мучащей, не очищая. Сколько ни будет жечь кого ад, жегомый все будет такой же нечистый, достойный того же жжения, а не рая. Жжению потому и не будет конца.

Но пусть бы и так, - уступим нелепое. Нам-то с вами, о сем рассуждающим, если мы грешны, какая от этого выгода? - Никакой! Мука все же будет, а кто знает, какая она? Может быть, так будет больно, что одна минута покажется во сто лет. Припоминаю при сем одно сказание. Некто, благоговейный, кажется, мирянин, делал много добра, но проскользали и грешки. Для очищения его от сих грехов Господь послал ему болезнь, которая не поддавалась лекарскому искусству. Терпел он терпел и возмалодушествовал, - и стал плакаться пред Господом. Господь послал к нему Ангела, который, явясь, сказал ему: "Что жалуешься? Для твоего же блага Господь послал тебе эту болезнь, чтоб очистить тебя от грехов твоих. Очистишься, - и болезни конец. Ибо если здесь не очистишься, то на том свете гореть будешь". Тот с горести крайней и скажи: "Да уж лучше бы на том свете отмучиться!" (Это будто на руку тем, которые думают, что мучения временны, но цель сказания не та.) "Хорошо, - сказал Ангел. - Хочешь? Тебе следовало болеть еще три недели, или три месяца. Там тебе за это помучиться придется три секунды". - "Три секунды, - думает себе больной, - что тут?!" И согласился. Как согласился, так и обмер. Взял Ангел его душу и снес в место мучения. "Три секунды, - проговорил он больному, - терпи. Я тотчас приду, как они пройдут", - и скрылся. Как начало жечь этого бедного, как начало жечь, ужас, как больно; но терпел, думая: три секунды... сей момент кончатся. Но боль все больше и больше, и, кажется, пора бы уж и Ангелу прийти, а его все нет и нет. Уж ему показалось, что неделя прошла, год прошел, десять лет прошло, а Ангела все нет и нет. Мочи, наконец, не стало. Как закричит! - Ангел тотчас явился и спрашивает: "Что тебе?" - "Да ты сказал, что три секунды помучиться, а тут уж десять лет прошло". - "Каких десять лет? Всего десять терций". - "Ой! ой! ой! - Батюшка ты мой! Если так, возьми меня поскорее отсюда назад. Тридцать лет готов лежать в той болезни, только отсюда возьми". - "Хорошо", - сказал Ангел; внес его опять в тело, и тот ожил. И уж не заикался больше о тяготе своей болезни. Это сказание сохранено для внушения нам грешным того главного, чтобы благодушно терпели прискорбности, посылаемые для нашего очищения от грехов. А я беру из него, по поводу речи нашей, только измерение длительности адских мучений. Видите, какая страсть? - Одна терция годом показалась. А чем год покажется? Чем десятки, сотни лет? Это ужас! - Нет! уж давайте лучше бросим всякий грех и, Господу веруя без мудрования во всяком Его слове, покаемся и начнем жить свято, сколько сил есть, - не обманывая себя пустою надеждою, что ведь немного придется помучиться, - ничего!

Мудрование наше ничего доброго нам не дает, а только высокоумие плодит и руки и ноги расслабляет на делание добра и бегание зла. Бросим его! Наживешь с ним добра. Нашему мудрованию все представляется так гладко и широко. Живи себе, как хочешь: природа! - Умрешь, - Бог милостив! Если и достанется немного, - так это ничего, пройдет. - Его бы устами мед пить. А там, как умрешь, - схватят сударики, бросят в теплое местечко и запрут крепкими запорами; кричи не кричи, - никому дела до нас не будет: эти уже определены к месту. Так там и останешься на вечные времена. Вот и намудрил. Прогоним это мудрование и покоримся вседушно простой вере. Если бы не было откровения, делать бы нечего, - мудри. А при откровении, какая стать мудрить? Уж нам не придумать лучше того, что Господом постановлено. Мудруем, стало быть, попусту, и не только попусту, но и без толка, ибо знаем, что не смудрить только надо, но и привести в дело, а власти-то и силы, видимо, нет в наших руках.

Это все враг надувает в уши такие умничанья, и особенно ныне плодит их. Ничто так сильно не остепеняет, как страх адских мучений. И сколько избавляет от греха, или ведет к покаянию память о сем! Вот враг и покушается всячески отстранить эту острастку. Ведь какой хитрый! За Бога стоит, благость Божию защищает; а между тем против Бога вооружает и богоборцами делает. Ты у меня, говорит, умник, или умница... живи, как хочешь. А что там ад и муки - этого ничего нет. Попы да монахи выдумали, криво толкуя Слово Божие. Каков! - Развесили уши наши красавцы и красавицы, - и пустились во вся тяжкая. А враг стоит да зубы скалит и в ладошки бьет. Сколько добычи нахватал он сим образом в ад свой?!

У вас еще прописано: "Как праведные будут наслаждаться невозмутимым счастием, при сознании, что где-то страдают живые существа и будут непременно страдать? Если они возмогут быть счастливыми, то они перестанут быть праведными, и такая безучастность к ближним на небе ввергла бы их в ту же геенну, от которой они избавились, практикуя сострадание и любовь к страждущим на земле". Это чисто адвокатский прием - пускать пыль в глаза софизмами. Если праведников за несострадание к отверженным осужденникам в ад, то Бога осудителя куда?! - Вы все забываете, что ад не человеческая выдумка, а Богом учрежден, и по Божиему же присуждению будет наполнен. Так открыл Он нам в Слове Своем. Если так, то, стало быть, такое действие не противно Богу и не нарушает, скажем так, внутренней гармонии божеских свойств, а напротив, требуется ею. Если в Боге так, то как это может расстроить блаженное благонастроение праведных, когда они един дух суть с Господом? Что Господь считает правым и должным, то - и они. Сочтет Господь должным послать в ад нераскаянных, так будут сознавать сие и они. И состаданию тут места нет. Ибо отверженные Богом отвергнуты будут и ими; чувство сродности с ними пресечется. И на земле духовное родство бывает совсем иное, чем естественное, и коль скоро последнее не согласно с первым, то оно охлаждается и совсем исчезает: родные кровно делаются чуждыми друг друга. Это внушил Господь, когда сказал: кто мать Мне и брат? И ответил: творящий волю Отца Моего. Если на земле так, то на небе это обнаружится в крайней силе, - и особенно после последнего Суда. Отверженные будут иметься наравне с теми, в чье место они пойдут, кому уготован огнь вечный.

Вы продолжаете: "Неужели я погибну за то, что призадумаюсь над этой дилеммой и скажу себе: тут что-то не так: или не так переведено, или не так истолковали слова Спасителя?" Погибнете ли вы из-за этого недоумения, не мне решать, а Испытующему сердца. Который видит все, видит, как и почему зарождаются мысли, и соответственно тому винит или обезвиняет. Но должен сказать вам, что небезопасно поперечить явному определению Божию, в угоду своим мудрованиям, софистический строй которых так очевиден. Что приходят недоумения, в этом не всегда есть грех, но когда при появлении их тотчас становится кто на сторону их, то тут есть лукавство слабоверного и небоголюбивого сердца. Я уже поминал в начале, что недоумения не должно допускать до сердца, но как только появятся, отбивать их, а затем, дав покой вере сердца, спокойно искать разъяснения, не беспокоясь слишком, если и не придется тотчас найти его, ибо вера наша стоит на твердом камне: так Бог повелел верить.

Но это уже писано; я привел вашу речь, чтоб оговорить следующую фразу: "Или перевели не так, или не так истолковали". Это значит, что вы полагаете возможным думать, будто у нас нет подлинного Слова Божия и нет правильного истолкования его. Где это вы захватили такую премудрую мысль?! Вот греческий подлинник Нового Завета; вот славянский перевод наш, совершенно с ним согласный, равно как и русский. Читайте там, читайте здесь, всюду вы будете читать истинное слово Господа Спасителя нашего. А что слово сие истинно понимается и правильно толкуется, в этом поручительница вам Святая Церковь, которую Сам Господь поставил быть столпом и утверждением истины. Вот наша охрана! И избави нас, Господи, допустить противные сему мысли! Если допустим такие мысли (т.е. или подлинника нет, или толкование не право), то на чем остановимся и на чем оснуемся своими мыслями? Надо будет или совсем оставить Слово Божие, как заподозренное в неподлинности, или, держа его в руках, доискиваться по догадкам, что можно почесть подлинным, а это то же, что сочинять самим себе Слово Божие. Се путь Штраусов и Ренанов! Оба эти приема стоят один другого. Ибо действователь там и тут - все тот же разум. А посмотрите-ка по истории, сколько напутал этот разум?! - И придется плутать. Боже избави! Вот у соседей наших (на западе) ум орудует по делам веры. И чего-чего там не наплели?! Избави нас, Господи, от такой беды! Отобьемся от берега, - начнут бросать нас туда и сюда волны мудрований разума. И пропадем.

Вы заключаете: "Если ответите, что не мое дело рассуждать, надо верить слепо, то придется просто замолчать, оставаясь, однакож, к несчастию, при своем недоумении". Нет, я не скажу, что не дело кому-либо рассуждать о делах веры. Куда же нам девать разум-то свой? Но скажу, что рассуждение рассуждению рознь, а иное хоть брось. Рассуждать рассуждайте, но покорности вере не ослабляйте и не расшатывайте, потому что это есть покорность Богу, против Коего спорить нельзя. По-вашему выходит: не рассудишь - вера слепа. А на деле, как я уже писал, так и есть, что вера не слепая, а видящая, не та есть, которая рассуждает о предметах веры, но которая искренно и непоколебимо верит, основываясь на том убеждении, что так Бог повелел верить, как дитя без рассуждений верит слову отца и матери. Рассуждение приходит к вере, и пусть его рассуждает согласно с верою, не присвояя, однакож, большого веса себе самому. Мы обычно, когда рассудим о чем, полагаем, что уж и не знать какое великое дело сделали, услугу вере оказали, подкрепили и поддержали ее. А в существе дела рассуждение ничего не придает силе и значению веры. Напротив, кто в деле веры начнет давать более веса своему соображению и рассуждению, тот тем самым умалит значение своей веры пред Богом, как умаляют силу вина, подливая в него воду. Кто своему рассуждению дает много веса, тот разуму своему верит, а не Богу. И собственно тут уже нет веры. Такто: рассуждать - отчего не рассуждать, только в области веры всегда нужно рассуждать по началам веры и с покорностию вере большею, чем внимание к своему рассуждению.

Кажется, теперь я уже вам все сказал, что нужным считал сказать по вашему письму. И кончаю. Благослови вас, Господи!